Убежать от себя

[ВсЕяДнОе]

завершено

проды - в комментах.
запихано под море, а то такая простыня...

Поначалу было темно и тихо. Но больно. Везде больно. Он выплывал из темноты и тишины в боль и тяжелый, режущий глаза свет, потом вновь погружался обратно.
Во тьму.
Когда Ирб-оружейник принес на руках избитое бездыханное тело к лекарю, мастеру Инневаре, сомнений ни у кого не возникло - зря оружейник тащил это сюда. Такого уже можно сразу в храмовую богадельню, где заботились о погребении покойников, оставшихся неизвестными либо известными, но уж совсем безденежными. Ведь приличных людей даже мертвыми по улицам не таскают в столь непотребном виде. Однако тот, кто принес тело, нищебродом не выглядел, помешанным - да, но не нищим.
Почему помешанным? Он так настойчиво требовал помочь мальчишке, хотя, судя по всему, помогать там было уже некому. В ответ на уговоры и резоны оружейник не унимался: то хватался за висящий у бедра внушительный тесак, то выгребал из кошелька деньги и обещал принести еще, оставив в залог тяжелую золотую цепь. Да ему и в долг бы поверили - Ирба тут знали именно как мужика солидного, который никому ни за что не должен, платит сразу и без напоминаний.
Но этот человек уже умирает. Так чистосердечно сказал мастер Инневаре, выставив из комнаты всех, кроме Ирба с его ношей.
- Но не умер же еще! - заорал оружейник. - Ну сделайте что-нибудь, ради всех богов, я… он… таких, как он, просто нет больше, что ж теперь делать…
Фраза прозвучала беспомощно и на первый взгляд бессмысленно, просто вопль отчаявшегося, но Инневаре неожиданно для себя внимательнее присмотрелся к осунувшемуся неподвижному лицу.
- Погодите, мастер, - сказал он, - почему вы не сказали, что в э-э-э… пациенте течет кровь вампиров? Это может иметь значение. Давно он… в таком состоянии? Час? Больше? Отвечайте!!
Ирб тряхнул головой и ошалело посмотрел на лекаря.
- Д-думаю, меньше, - промямлил он. - Иначе бы это раньше заметили. А что?..
- Говорите, есть деньги, мастер? Это хорошо, - Инневаре уже открывал ларь, в который давно не заглядывал, - если я возьмусь его лечить, это будет очень дорого. Лечить будем вампира, а если он выживет, то выживет и человек.
Он, впрочем, уже сам хотел, чтобы мальчишка оказался хоть немного живым - интереснейший был бы случай, уникальный в его практике. Инневаре любил свое дело, хоть и не слишком любил хворых и убогих. Просто его с юности увлекало чудо исцеления - срастающиеся кости, обретающие румянец лица, освобожденное дыхание. Ну и отчасти привлекали - а кого ж это не привлекает - искренние похвалы его лекарскому искусству, а также оплата.
Коллеги посмеивались, узнав, что он держит в запасе средства, рассчитанные на лечение нелюдей… Но Инневаре все же приобрел некоторую толику этого зелья, польстившись на возможность однажды оказать помощь одному из вампиров, также как и держал в своих запасах немного эликсиров для Дивного народа и снадобье для раненых истинным серебром оборотней. До сих пор к его услугам прибегали почти одни только люди, но вдруг, однажды?.. Глупо будет оказаться не во всеоружии. Вот и настал час.
Невинное профессиональное самолюбие лекаря получило наконец-то осязаемую почву - парень все же каким-то чудом еще не умер, хотя рана в области сердца, казалось, не оставляла ему никаких шансов, так что даже множественные повреждения от побоев выглядели мелкой неприятностью.
«Кому понадобилось бить полутруп? Или сперва забили, потом закололи?» Но на размышления времени не было.
- Мастер, для лечения нужна свежая кровь. Надо немедленно найти крупное животное, предпочтительно здоровое, хотя бы свинью…
- А много крови нужно? Может, моя подойдет?
- Да, пожалуй, так даже лучше, - солидно кивнул Инневаре, - если вы готовы на такую манипуляцию. Нужно немного, но денек после этого вам придется отдохнуть.
И он уверенной рукой отмерил в мензурку невзрачный липкий порошок, растворявшийся лишь в живой теплой крови.

Темнота отступала все чаще, боль - напротив, прижилась и стала частью существования. Но появились и малые радости: прохлада питья на языке, порыв сквозняка, несущего смесь запахов. Потом возникла новая боль, тупая, но жгучая, перемежавшаяся тошной мутью и жаром. А еще возникли мысли.
«Я - Джиллеас. Я не умер. Я хочу пить».
- Пить…
- Очнулся! Джил… сейчас… вот, пей, пей, мой хороший… - голос как будто знакомый, но чей?
Рука, осторожно приподнимающая голову, гладкий край чашки у губ, прохладное кисловатое питье… Несколько глотков, приносящих чистое наслаждение, и снова темнота.


 

запись создана: 04.09.2013 в 21:53

@темы: недописки, а тут мои монстры))

Comments

[ВсЕяДнОе]

Курумай растерянно шевельнул бровями, приоткрыл рот и вновь закрыл. Ему-то с друзьями не было до сих пор необходимости законы эти знать, нарушали их редко, попадались на том еще реже. Но тут же нашелся:
- А чего мы стоим здесь? Или еще куда собрался, Джил?
- Да домой… Ты искал меня?
- Искал. А позови-ка меня в гости, расскажу кое-что.
Войдя в дом и расположившись на предложенном стуле, Курумай стал бросать такие красноречивые взгляды исподлобья и так выразительно откашливаться, что Нагастиаль не сдерживая усмешки сказал, что пойдет на конюшню, посмотреть как там его жеребец. Курумай лишь шумно выдохнул – так его раздражало промедление, а говорить при чужаке он явно не желал.
Проводил уходящего напряженным молчанием, убедился, что шаги стихли и хлопнула входная дверь, после чего наконец заговорил:
- Я своих потряс… Разговорил малость. Не хотел поначалу, думал: убрались эти… труполюбы, ну и дорога им буераками... А оно вон как обернулось. В общем, Хайрам и Хамси свои дела чаще по-тихому проворачивали, и на этот раз никто ни сном ни духом. Один Амират от большого ума да по пьяни хвалился, что, мол, куш поначалу возьмет, а потом в Ренгальт двинет. И, ясно, не один. По одному наши в одиночку да надолго не любят. Это вон твой гостенек сильно храбрый оказался. Хотя… давно у нас такого не творилось – чуть не под забором людей резать. Да еще соседей.
- Да, он и сам говорил, считал эти места безопасными. Так, значит, Амират в пограничье отправился?
- Собирался, так парни слышали.
- Плохо.
- Да уж, хорошего - ничего. Теперь ваши слова – против Яхтаевых. И ничего больше.
- И записи у меня в книге. Про долг его.
- А что - записи? Долг, скажет, отдал, а что Ирб не доехал, так то в записях не оговорено.
- Так ясно же!! Расплатился для виду, а потом подослал – убить и ограбить. – Джиллеас почти выкрикнул эти слова в лицо собеседнику. Его опять затрясло.
- Да не кричи ты… мне ясно, тебе ясно, а Яхтай скажет – клевета и выдумки. Кому поверят? – Он с каким-то жестоким любопытством вглядывался в изменяющееся лицо Джила. Ага, понял все же. Пора.
- Все равно… - упавшим голосом произнес юноша. – Иначе им все с рук сойдет.
- Ну и деньги…
- Да заработал бы я! Самое худшее – отнимут за долги мастерскую, только сами тогда в накладе и останутся. Но за Ирба этот негодяй должен поплатиться.
- Который?
- Да Яхтай, конечно, а лучше – оба.
- А ведь двоих ты уже убил… - прищурился Курумай. – Кто б сказал луну назад, я б не поверил. И в суде могут не поверить. А вот в их сговор с этим приезжим – поверят, мол, добычу не поделили. Или что он и убил мастера, а эти трое его поймали, да за убийство наказать собирались… э?
- Да… Да что ты несешь?! Ты ж сам в это не веришь!
Степняк лишь усмехнулся, прищурясь куда-то мимо и даже не пытаясь оттолкнуть руки Джиллеаса, схватившие его за рубаху на груди.
- Сейчас неважно, во что верит он, - прозвучал спокойный голос Нагастиаля, стоявшего в дверях. – Важно, чем ты подтвердишь свою правоту. И нужно ли тебе это.
Джиллеас разжал пальцы и отшатнулся от степняка, переводя дыхание. Когда вернулся Нагастиаль, он и не заметил, настолько его ошарашили слова Курумая.
- Как – не нужно? – пробормотал он. – Да что вы оба выдумали?
- Мутная история получилась, Джил, тут твой друг прав. И подтвердить твои обвинения могу лишь я, а мне веры мало, как пришлому. Или уж Амират, а ему и вовсе незачем.
- Ладно, - добавил Кипреано после недолгого молчания, - как ты решил, так и будет, и придется теперь кому-то ехать в Тарику, требовать справедливости от тамошних властей. Откладывать, я думаю, незачем. Здесь ты все, что мог, сделал.
- Верно, - мрачно кивнул Курумай. – Теперь еще и там надо обвинение предъявлять. И стоять на своем – Яхтай подослал убить мастера, а Джил был в своем праве, когда за него отомстил.
- Его-то самого за это… не потянут к ответу?
- Кто?
- Да хоть бы родня, друзья…
- Про друзей не беспокойся, - глянул сосредоточенно Курумай, - но ты это верно мыслишь. А насчет родни – разберемся.
И неожиданно протяжно вздохнул.
Джиллеас следил за последними репликами перебегая взглядом от одного собеседника к другому. Ему стало стыдно, что опять сам ни о чем не знает и справиться не может. Это он и высказал вслух.
- Ой, да не пори ерунду… - начал было Курумай.
- Не переживай, на то и друзья… - заговорил одновременно с ним Нагастиаль. Они замолчали и обменялись почти уважительными взглядами.
- Так, если ты едешь, берешь меня с собой, - повысил голос степняк, - и не спорь, мастер твой уже поехал один… прости. Ну, ты понял.
- Я полагаю, мне тоже следует поехать. Кто еще может свидетельствовать в его пользу?
На том и порешили.

Наутро встали рано оба, и гость и хозяин. Нагастиаль взялся обиходить лошадей, чтоб Джил мог хотя бы этим не утруждать себя. Утро уже наливалось дневной силой, когда от калитки раздалось позвякивание и скрип.
Разумеется, Курумай не стал ожидать у калитки, зная, что его ждут и как открывается. А вот что явится не один, вчера сказать позабыл. Два парня, изрядно похожие на него и друг от друга отличающиеся лишь цветом одежки, ввели следом своих коренастых лошадок, оглядели заросший дворик, примотали поводья к ближайшему кусту и немедленно принялись что-то обсуждать, негромко пересмеиваясь.
- Братцы младшие. С нами поедут. Все равно сейчас дела им нет, только пыль гоняют да дурью маются.
- Прямо одну пыль? – усмехнулся Кипреано, - затем видать и дубинки окованы, чтоб пыль боялась.
Курумай лишь хмыкнул – глазаст коронец, ребятки снаряжение под хавори попрятали, так углядел же, небось и про клинки в сапогах догадался.
- А как же ты, глазастый такой, нападение-то прозевал? – напрямую спросил он.
Нагастиаль бросил на него мрачный взгляд и промолчал.

В Тарику они добрались засветло, но уже слишком поздно, чтобы беспокоить здешних старейшин. Сняли в шаане комнату, одну, но самую большую, явно для состоятельных гостей. Поужинали горячим.
После трапезы близняшки немедленно собрались прогуляться, то ли по здешним друзьям, то ли просто подальше от присмотра старшего. Курумай сказал, что он не дитя малое, бегать пока ноги не подкосятся. Джиллеас, хоть уже привык проводить по многу часов в седле, все же устал. И оба были уверены, что и Нагастиаль желает лишь отдыха, но ошиблись. Он заявил, что в этой духоте и вони у него разболелась голова и он хочет пройтись перед сном, чтобы провести ночь спокойно.
Курумай даже не особенно удивился этому капризу. Кто их поймет, этих избалованных горожан из Коронной столицы. Ясно, что в шаане, где толпятся приезжие с их верховой и вьючной скотиной, не духмянкой благоухает и не амброй. Но так и Нагастиаль вроде бы на нежную деву не похож: не морщась, обихаживал лошадей, ел вкусную, но резко пахнущую сырную похлебку, да и вообще, вел себя как подобает бывалому путешественнику. А здесь, видите ли, голова у него…
Да и пусть проваливает, проветрится – вернется.

Выйдя за ворота шаана эрве лэ Нагастиаль неспешно прошел до ближайшего поворота, поигрывая купленным в Чингете браслетом из лифантового зуба. Славная вещичка, когда надоедает терпеть боль. Поносишь немного и полегчает. Жаль, помогает недолго, точно переполняется, приходится снимать браслет и давать ему отдых. Лучше, если в текущей воде.
Сейчас-то уже боли такой не было, поганой беспомощности – тоже, но память о том, каково подниматься на подламывающиеся ноги едва сдерживая стон и борясь с тошнотой, была еще очень свежа. Вот и купил в храмовой лавочке, хотя сам себя потом ругал за слабодушие. Будто приготовился к следующему позорному поражению и еще более позорному плену. Старикам такое носить пристало, да еще больным.
Щелк. Щелк. Бросок – и рука ловит увесистую, приятно гладкую снизку костяных плашечек. Щелк.
Он чуть заметно ускорил шаги, продолжая перекатывать браслет. От большого пальца к мизинцу, по тыльной стороне – обратно…
Хлоп. Браслет соскользнув с кончиков пальцев улетел в короткую притоптанную травку вдоль дорожки. Неловкий хозяин немедленно нагнулся за ним, пошарил пальцами в пыльной поросли, точно не сразу разглядел. Зато совершенно точно разглядел: за ним никто не следил.
Хорошо.

[vnuchkamahno]

Что же там задумал Нагастиаль?

[ВсЕяДнОе]

Поутру Джиллеас с Курумаем позавтракали раньше всех, после чего Курумай, велев остальным далеко не пропадать, ушел, по собственным словам «поразнюхать, что да как» или «на разведку местности», как выразился Нагастиаль.
Он сегодняшним утром был как-то странно, беспокойно весел. В отличие от оставшихся вместе с ним в шаане юношей в еде лишь поковырялся без интереса, спросил у парня-прислужника есть ли выпить, раздраженно покривился, узнав, что крепкое подают лишь когда солнце на закат глянет («не, сударь, ни в коем разе, меня тогда дядька выгонит, а матушка прибьет!»). Потом вышел во двор шаана, начинавшийся сразу за порогом комнаты и принялся с прищуром оглядывать суету вокруг.
Джиллеас с его уходом вдруг тоже потерял аппетит. Ну, или уже наелся, хотя только что казалось, что еще столько же влезет. Близнята поглядывали то на него, то на еду, наворачивая за четверых и объясняясь меж собой невнятными обрывками фраз.
А Джиллеасу было неуютно. Похоже, вся его уверенность до сих пор нуждалась в чьей-то поддержке и он, сам порой того не замечая, стремился оказаться рядом с кем-то из друзей. Он вышел следом за Кипреано и встал чуть позади у плеча, косясь на резкий, все еще красивый, но незнакомо жесткий профиль. Не таким помнилось это лицо, а мягким, нежным, будто светящимся.
Но тут мужчина обернулся к нему, окинул немного шалым взглядом запавших темных глаз, внезапно сгреб в объятия, не стесняясь снующих по двору людей и жестко, бесцеремонно поцеловал.
На мгновение Джиллеас оцепенел, а потом, вспыхнув от стыда, принялся выбираться из крепких объятий, стараясь действовать не слишком грубо. Он так и не привык и не полюбил драться - естественную для любого вольного привычку отстаивать свою независимость из него выколачивали почти год. Оплеухами, ремнем и хлыстом, порой просто не давая есть. Да и не хотелось причинять боль этому человеку. А человек, между тем усмехаясь, прижал его к себе ближе, легко преодолев сопротивление.
- Да что вы… - залепетал Джиллеас, упершись в грудь Кипреано согнутыми руками, - здесь же людей полно, что они подумают?..
- Плевать.
Тут Нагастиаль притиснул егок себе еще крепче и сунув руку под полу хавори стиснул ягодицу так, что можно было ощутить каждый палец сквозь плотную ткань штанов.
- Что, хочешь уединиться? – шепнул он прямо в лицо, глядя чуть сумасшедшими смеющимися глазами. – Созрел?..
Он кажется собирался сказать что-то еще, но чья-то рука ухватила его за плечо едва не задев лицо Джиллеаса и рванула.
Это был Курумай и пребывал он просто в бешенстве.
- Ты… Куда лапы тянешь, погань? – рыкнул он на Нагастиаля. – Здесь тебе не бордель, пот-трох шакалий!
- А тебе почем знать, каково в борделе? – холодно и зло спросил тот. – Ты что, кроме овечьего хлева еще где-то бывал?
Курумай сдавленно взвыл от ярости и бросился на своего обидчика, но бешенство, такое выгодное в стычках с земляками, на этот раз сыграло с ним дурную шутку. Проклятый бесстыжий коронец легко увернулся, даже не убрав с наглой породистой рожи напряженно-презрительную ухмылочку, а сам Курумай с маху влетел в дверной проем, по пути едва не своротив косяк. Изумленные взгляды близнецов его обдали точно кипятком. Еще у младших на глазах позориться! Он вернул равновесие, отгоняя розоватый туман в ушибленной голове и уже вновь бросился в драку, когда на нем кто-то повис.
- Стой! Стой, не нужно!!
Легкого как южанка-танцовщица Джила он отшвырнул бы даже не сбившись с шага. Но не смог. Ударь ведь и поломаешь. А тот вцепился репьем, повис на плечах:
- Нет! Кипреано… уйди!
На шум оглядывались. Давешний парень, отказавший Нагастиалю в крепкой выпивке замер на полушаге, вытянув шею и жадно глядя на готовых сцепиться мужчин. А с обеих сторон их уже медленно обходили Фейруз и Фатхим, готовые встрять в любую свару, где замешан старший брат.
Коронец, вдруг ставший поразительно далеким, чужим и снова красивым, чуть вскинул подбородок, усмехнулся и пошел через двор мимо расступающихся людей.
Четверо парней остались глядеть ему вслед: один с растерянностью, второй еще кипя от злости и еще двое с азартным любопытством.
- Ох-хренел, ублюдок! – процедил сквозь зубы старший из оставшихся. – Эй, Джил, это что вообще было-то?
И уже чуть тише:
- Не обидел он тебя?
Джиллеас помотал головой, опуская лицо, чтоб не так было стыдно за свою растерянность и слабость, и нырнул обратно в комнату, полез в сумку, точно было зачем. Хотя истинной причиной было желание спрятаться от позора. Лапать вот так, прилюдно… А ведь он даже не заигрывал, лишний раз не улыбался Нагастиалю! Заботился – да, вспоминал наедине с собой ту далекую ночь, проведенную вместе, но уж точно не мог себя выдать.
Нагастиаль не вернулся.
Они подождали еще немного, потому, что на этом настаивал Джиллеас, но тщетно. А потом Фатхим, ходивший в конюшню, сказал что серого жеребца там тоже нет.
- Все,- мрачно заявил Курумай. – Нечего ждать, демоны его не возьмут. А мы сюда не в шаане торчать приехали, я б так и дома посидел.
И злобно покосился на близнецов, одновременно скроивших одинаково недоверчивые гримасы.
В местном Доме старейшин им повезло – сегодня их было кому выслушать. Здесь принимали не каждый день. Но на этом удача закончилась.
Достопочтенный Борам, моложавый холеный степняк, встретил их насквозь фальшивой улыбкой и едва выслушав, заявил, что жалоба юноши Джиллеаса будет рассмотрена очень скоро. Не позднее, чем в этом месяце - парни ошалело переглянулись. Месяц-то едва начался.
- Это всегда так? – не устояв перед паникой ляпнул Джиллеас. – У нас в Чингете если жалоб много, так ежедневно…
- Ну вы вправе обращаться к суду у себя в Чингете, – так же скверно улыбнулся старейшина Борам, - коли там лучше.
«Юноша Джиллеас» осекся. Ответчик по его обвинению проживает в Тарике и, хочешь не хочешь, придется решать дело здесь.
Курумай тоже умолк и вроде бы смешался. Он не отличался застенчивостью, только вот не доводилось ему до сих пор в суде бывать, да еще чего-то там добиваться.
Вот дерьмо…
Получив неопределенное обещание что точная дата станет известна на днях, они вышли смущенные и разочарованные. Самого начала ясно было, что просто такие вещи не делаются, но сейчас оказалось, что все еще хуже, чем ожидали. Все же они рассчитывали на помощь Нагастиаля, хотя вслух это признавать не спешили.
Близнецы ждали их, один привалившись к стене соседнего дома, второй сидя на корточках. Это Фатхим, должно быть, подумалось Джиллеасу. Фейруз с лошади упал по малолетству и ногу повредил. Он еще под конским брюхом без труда проходил, силенок было – по летам, а лошадку овод укусил, она и взбрыкнула. Столько лет уж прошло, а нога сгибается неважно. Курумаю, видать, влетело крепко за это, даже поделился как-то раз этой историей сидя у костерка. Ирб жив еще был тогда, а Джиллеас все норовил с парнями из дому сорваться…
Он отогнал болезненное воспоминание и обратился к Курумаю:
- Мне волей-неволей придется ждать. А вам что здесь делать?
- Погоди гнать. Сказано – на днях узнаем, что и когда, вместе и дождемся. Раз этот твой знакомец с гнильцой оказался, то провались он на ровном месте, обойдемся без его свидетельства. Пробьемся, Джил, не кисни!
Джиллеас закусил губу изнутри. Чтоб не сказать: «Нет, он не такой!»
А откуда ты знаешь, какой он? Что ты знаешь о нем вообще?

[LudmilaMil]

ВсЕяДнОе, о, ещё кусочек! Спасибо, интересно!

[vnuchkamahno]

Да что ж они никак не дотумкаются!? Спасибо за кусочек.

[ВсЕяДнОе]

LudmilaMil,

vnuchkamahno, фсмысле? я не кокетничаю, просто хочется уточнить, кого и про что вы имели в виду.

[vnuchkamahno]

Я про героев вообще то. И не поняла фразу о кокетстве. Я разве что то такое говорила? Просто переживаю за персонажей как за реальных. И с нетерпением жду проду.

[ВсЕяДнОе]

vnuchkamahno, просто хотелось уточнить - это про Джила и Кипреано или про Джила и друзей?
ладно, не важно)))

[vnuchkamahno]

Конечно про Джила с Кипреано. Для меня они пара, даже если автор против:-)

[ВсЕяДнОе]

vnuchkamahno, автор ни разу не против
но их же еще нужно уломать! у Нагастиаля загонов хватит на двоих, а Джил стесняется.

[le_murr]

Вот не молодец Кипреано, ну ни разу не молодец! Нашел время и место демонстрировать свои гормоны чувства

[ВсЕяДнОе]

le_murr, да ваще свинья!!!
дальше будет хуже))
нуачо, его нужно понять - дать не дают, выпить не наливают... что за?..

[le_murr]

ВсЕяДнОе,

Стратегию не ту выбрал! И думает не тем местом!

[ВсЕяДнОе]

le_murr, погоди, я бету уломала, проверит - выложу еще))

[le_murr]

ВсЕяДнОе,

Ура! Жду с нетерпением!

[nikiSHiki]

Вот сижу , значит, на Кф, никого не трогаю, жду новенькое что-нибудь, продолжение к "Шнурочку" жду, а здесь уже есть много чего))) Впору говорить спасибо неизвестным хакерам что обвалили КФ)))
Хорошо что не меняете ники ))
Спасибо за продолжение! Атмосфера, повествование, всё выдержано в едином стиле, рада за Джила, скорбела из-за Ирба, проглотила текст одним махом) сеньк, жду жду ещё, с нетерпением)))

[ВсЕяДнОе]

nikiSHiki, читателям завсегда рады, располагайтесь))
а ников у меня, увы, уже как минимум на два больше, чем нужно)) но буду стараться более их не плодить. неудобно во всех отношениях. основной все же indiscriminate , то же Всеядное, но по-аглицки.
забегайте напочитать, я все же надеюсь домучить завершить этот текст в этом году.
пинать меня некому, эх...

[ВсЕяДнОе]

В тот вечер он сам попросил вина. Для всех четверых. И постарался напиться, чтобы быстрее свалиться и уснуть без приступа удушливой тоски, которая вновь заставляла задыхаться и ловить легкими странно ускользающий воздух. От этой беды имелись травки у знающих лекарей, но идти искать их в чужой и почти враждебной Тарике не было душевных сил.
Вино помогло ненадолго. Заснул, правда, раньше всех, едва добравшись до постели под укоризненным взглядом Курумая и насмешливыми - близнецов, однако посреди ночи проснулся совершенно трезвый, беззвучно рыдающий от мгновенно забытого, но горького сна.
Послушал хрипловатое дыхание и негромкий храп, доносящийся с других постелей, и кое-как убедил себя, что все в порядке. Это был сон.

Нагастиаля и впрямь точно ветром развеяло. Когда он забрал жеребца, когда – сумку, ни один из парней не заметил. Скорее всего, заплатил прислуге, вот ему и отдали втихаря.
Фейруз и Фатхим, повинуясь злобному шипению старшего, прошлись по всем местам, где принимали приезжих на постой, благо мест таких было – на одной руке пальцев довольно. Ничего.
Еще три дня спустя, узнав точную дату судебного разбирательства по обвинению Яхтая, купца из Тарики в подстрекательстве к убийству мастера Ирба из Чингета, они собрались домой. На судебную пошлину у Джиллеаса после уплаты за постой не хватило бы, и он оставил в залог шаанчи свой перстень мастера-оружейника. Оставил втайне от спутников, не хотелось обсуждать нехватку денег, не нищий же он.
Близнецы успели купить себе в Тарике обновы – массивные латунные бляхи, украшенные яркой эмалью с медными перегородками - и теперь бурчали, что раз Джиллеас не умеет делать такую красоту, помог бы хоть ремни к ним соорудить. Курумай было прищурился и открыл рот для братского вразумления обнаглевших, но юный мастер твердым голосом пообещал им хорошие ремни. На возражение Курумая, мол, еще не хватало Джилу на них тратиться, объяснил, что ни медяшки и не предлагает. Поможет выбрать подходящую кожу, сам нарежет и все сделает – концевики, заклепки, блочки. Все это он умеет, доводилось делать и ножны, и портупеи. Металла понадобится всего ничего, а работа даровая. Пояса выйдут не хуже, чем коронные цеховики для благородных мастерят.
Курумай похмурил брови, но уже для порядка. Возражать было не о чем.
Раз уж ночи стали холодноваты для поездок, они решили выехать наутро, а пока Джиллеас с Фейрузом сходят в слободку кожевников, Фатхим и Курумай заплатят за постой да закажут ранний завтрак. Пораньше лечь, пораньше встать, ночевать в Чингете.
Выбрав кусок гладкой отлично выделанной буйволовой кожи парни уже торопились в шаан, где их ждали спутники, когда им навстречу попался пожилой невысокий купец в сопровождении крепкого парня с тюком на плече.
- Вот он, люди, смотрите! Воплощенное бесстыдство и разврат!
Джиллеас замер от растерянности. Он в душе приготовился спорить на судебном разбирательстве, стоять на своем, говорить четко и уверенно. Но к уличному скандалу под любопытными взглядами прохожих оказался не готов. Толчок в плечо стряхнул с него оцепенение:
- Идем или послушать останешься? – Фейруз, кажется, не способен был ни задуматься, ни растеряться. – Хочешь узнать кто ты есть?
- Ты посмел обвинить меня, уважаемого человека, в злодеянии? Ты это сделал корысти ради или чтобы прикрыть собственный грех? Только не выйдет – тебе нечем подтвердить свои наветы…
Эти слова уже летели им вслед – Фейруз опасливо скривившись в сторону разошедшегося Яхтая тащил Джиллеаса вперед.
- Откуда он… откуда он знает, что нечем подтвердить?
Ответа не дождался, да и не рассчитывал. Молодой степняк пожал плечом и зашагал так размашисто, что и длинноногому Джиллеасу пришлось прибавить шагу.
В шаан он входил уже не столько растерянным, сколько разозленным и огорченным. И сходу начал рассказывать Курумаю о неприятной встрече.
Но его тайная надежда не оправдалась – Курумай, выслушав, не нашелся, что сказать кроме:
- Да треплет языком, абы что несет. Просто припугнуть тебя хотел. Откуда ему знать, что у тебя свидетеля больше нет? Мы об этом не болтали…
Но когда перед сном Джиллеас собрался выйти, следуя телесной потребности, за ним, точно невзначай, увязался тот же Фейруз. И уже возле отхожего места буркнул:
- Выйдешь вперед меня – дождись. Старшо́й сказал, что нечего тебе здесь одному…
Джиллеас и так почти все время был с кем-то из спутников, но уж это было чересчур. Так он и сказал Курумаю, вернувшись, но тот вместо понятных объяснений лишь наорал на него, мол, нечего спорить по-пустому и велел всем немедленно спать. Чтоб с рассветом выехать.

Выйдя из шаана эрве Кипреано лэ Нагатиаль уже не собирался возвращаться туда. Он с самого начала положил свою сумку так, чтобы не мелькала на глазах, а за полчаса до своего ухода отдал ее Нойвару с наказом подержать у себя. Тому, судя по гримасе, гость нравился все меньше и меньше, особенно после того, как вздумал прилюдно тискать молодого красавчика едва ли не посреди двора, но отказать он не решился. Мало ли, какие у гостей причуды. Приезжие, они все с придурью, особенно кто издалека. Пусть уж заберет свое и проваливает, лишь бы рассчитался.
А приезжий, убедившись, что никто из спутников не отправился прогуляться вслед за ним, вскоре уже стучал в калитку, за которой надрывался лаем коренастый, как небольшой медведь, цепной пес.
- Почтенный Яхтай здесь живет? – спросил он подошедшего на шум подростка. – Скажи, приезжий из Чингета его видеть желает…

- … Думаю, мы друг друга поняли, уважаемый. Я могу вернуться к мальчишке и его дружкам, извиниться за невежливость и когда придет день разбирательства, выступить свидетелем. Но вот беда, извиняться я не люблю, особенно перед низкорожденными молокососами. Да и получу я за все свое беспокойство – кошкин смех да потраченное время. Денег у м-мастера Джиллеаса, – Нагастиаль выделил это слово пренебрежительным тоном, – нет, и заведутся не скоро… Не то что у солидных купцов.
- И зачем же мне знать о ваших делах? – прищурился сидевший напротив хозяин дома. Он все еще изображал безразличие к словам собеседника, но слишком уж напряженной и неподвижной была его поза для незаинтересованности. Да и женщину, заглянувшую с вопросом об угощении, он выставил с удивительной, почти непристойной поспешностью.
- Человек ваших лет должен иметь если не догадливость, то хотя бы жизненный опыт.
Степняк покривился – наглый приезжий столь явно выказывал неуважение, что так и подмывало прекратить разговор, да и выставить незваного гостя из дома. Яхтай даже выпить-закусить не велел подавать, как это было принято. Еще поить этого, ему налей – ночевать попросится. Потому что еще не ужинал. Однако коронец намеков понимать не желал:
- Мне ваши городишки - на одну стать, Тарика, Чингет, все одна степь пыльная. Но до весны где-то перебиться нужно… Не посодействуете ли? Тогда мне в Чингет и возвращаться не придется, перезимую здесь.
- Чем же это я, позвольте узнать, посодействую?
Нагастиаль про себя усмехнулся – ага, старый барсук, высунул нос? Теперь не отвертишься.
- А это вам виднее, вы здешний. Можете в гости пригласить, дом у вас просторный. – Усмехнулся уже открыто, видя, как купец давится возмущением. – Ну, или посоветуйте, где здесь может честно заработать бывалый солдат? Оружие имеется, конь – тоже, могу командовать, а могу и нет… Только беда вот, я малость поиздержался, и пока места не приищу, мне нужно жить где-то и на что-то. Обсудим?..
Вот дрянь Хайрам, не добил вовремя, чтоб ему на Ту Сторону дороги не сыскать! И племянник дурак все-таки, уступил дружку-изуверу на поиграться. А дядя теперь расхлебывай! Никому ничего нельзя доверить.
Яхтай стиснул кулак под полами распахнутой одежды, не зубами же скрипеть. Кивнул. Отпускать болтливого мерзавца было нельзя. Но и в доме он ни к чему – скучающие почти что взаперти дочери уже к вечеру заморочат собственные глупые головенки бравым иноземцем, которому сам Яхтай хромой овцы бы не доверил. Одно дело - покойный Ирб, у которого на уме были лишь свои деньги да оставшийся дома сладкий мальчик, этот же залетный ничем не побрезгует.
Главное, чтобы Нагастиаль сейчас не успел передумать и вновь стакнуться с чингетцами, а после ему некуда будет деваться, поймет и станет посговорчивее. Потянуть пару-тройку дней, пока мальчишка Джиллеас со своими шалопутами уберется отсюда, а там будет видно.
- Хорошо, уважаемый, так и решим – службу себе такой бравый воин наверняка сыщет быстро, а сейчас предлагаю разделить со мной трапезу. Как вам местные напитки, ойрак употребляете? У меня собственный, чистый, хоть жрецов угощай…
- Так что ж вы мне о нем рассказываете? – с загоревшимися глазами спросил Нагастиаль. – Лучше раз отведать, чем трижды обсудить…

[le_murr]

ВсЕяДнОе,

Спасибо за новый кусочек!

[ВсЕяДнОе]

я буду стараться

[le_murr]

ВсЕяДнОе,

[Скрэт]

Ох, нервы мои, нервы...
Поначалу-то в момент попалапанья Джила господином Нагастиалем я даже возрадовалась: ура,

Киприк

Киприк (упс, надеюсь, это прозвучало не слишком фамильярдно по отношению к Кипреано? ) зашевелился (совместив приятное с полезным ) - а значит коварно задумал хитрый план!
Но когда "Нагастиаль и впрямь как под землю канул", я вся такая стала в недоумении, волненьях и желании крепко взять одной рукой Кипреано за егойные фабержы, шоб там не играло всякое не играла силушка богатырская, выплескиваясь не в то русло, другой рукой - Джила за жо...лание жить долго_и_счастливо, - и как соединить обе руки, соответственно воссоединив сердца и тушки души ГГев. Вы уж простите мне эти мысленные вольности...
Ох, ма шери ВсЕяДнОе, как же вы терзаете мне душу, засылая казачка такими переживательными поворотами сюжета...
Сижу и утешаю себя: на всё воля автора, которая поочередно давала ему (казачку то бишь) то рассудок, то удачу, а уж в вас-то я верю.

[ВсЕяДнОе]

Скрэт, я просто представив себе картину "Скрэт, держащая Нагастиаля за это самое, а
Джила за самое оно" так воспарила, что едва не промахнулась мимо клавиатуры.
уверять, что вотпрямщас будет прода мне уже стыдно. но правда будет скоро.
на днях. или раньше.

[Скрэт]

Скорая прода - это ж прекрасно!
*хотя я продолжаю душевно терзаться: с одной стороны - хочется счастливого конца вот_прям_щаз, а с другой стороны моя болезненная страсть к объёмным текстам просит - мучьте их, мучьте подольше*

А насчёт картины... Я, конечно, себя в центре композиции "Воссоединение любящих сердец" как-то не представляла, но раз пошла такая пьянка...

начинаем ловить кайф!

Угу, любовь между двумя мужчинами - это просто заебись тоже прекрасно! Главное - вовремя оказаться между этими двумя мужчинами

И раз уж я вспомнила про ловлю кайфа и сачки...

Да, я знаю, что скатываюсь в пошлость, но удержаться не могу

Простите великодушно, но...

Этот сачок показался мне симпатишным

[ВсЕяДнОе]

Скрэт,

моя болезненная страсть к объёмным текстам

так значит это не моя детская травма, а распространенное заболевание? макротекстомания? или мегатекстофилия?
картинка славная)) я страшно завидую людям с настолько раскованным мышлением

[Скрэт]

макротекстомания? или мегатекстофилия?
гугль-переводчик подсказывает по аналогии с "графоманией" что-то типа "анагносимании" или даже "анагносифильной гигантомании"

Подозреваю, что оно не заразное, но таки неизлечимое...

[ВсЕяДнОе]

Возвращение в Чингет вышло нерадостным, как ни старался юный мастер держать лицо, как ни расправлял плечи Курумай с видом непоколебимой уверенности. Близнецы, видимо, проникнувшись их унынием, тоже держались тише и серьезнее. Приехали они к сумеркам, и от провожания прямо до калитки Джиллеасу отвертеться удалось, хотя Курумай не преминул подозрительно оглядеть знакомые переулочки, прежде чем попрощаться.
Задав корм и налив воды кобыле, Джиллеас заглянул к хозяйке, где для него ожидаемо нашлись миска теплой пресноватой каши и утренние лепешки. Нэнна встретила его по обыкновению сдержанно, сначала явно собиралась дать ему еду с собой, но передумала - накрыла уголок стола и кивнула, мол, садись. Брякнула пузатенький медный чайник на не остывшую еще печурку.
- Каково съездили? - обратилась она, дождавшись, когда ложка заскребет по дну миски. - Все управили?
- Все. Через две недели вновь поедем, уже на суд. Эх, хорошо хоть, у вас здесь адвокатов всяких нет… Еще бы туда деньги понадобились.
Внимательно слушавшая его старуха кивнула, молча. Всегда ли она понимает, что он сказал, Джиллеас не знал, а расспрашивать немногословную степнячку стеснялся. Но сейчас очень уж не хотелось молчать. Намолчится дома, в пустых комнатушках, где было так тепло и спокойно вдвоем, а сейчас едва ли не эхо раздается.
- Один вернулся?
Джиллеас вздрогнул и кивнул.
К его облегчению, больше про Нагастиаля нэнна не спросила. Заговорила про то, что пришлось мерину сварить пойло от поноса, а уж чистить стойла нужно немедля, предложила остаток лепешек забрать на утро да пообещала, раз уж он дома, принести на завтрак молока. Он поблагодарил за заботу и распрощался: нужно было протопить хоть немного дом и выспаться. Беда бедой, а дела - делами.
С утра он впрягся в работу, и это имело двойную пользу. Некогда стало горевать, а п отери по заказам и продаже готовых вещей удалось свести к минимуму, хотя было по-прежнему страшно непривычно спорить и торговаться с людьми много старше и солиднее себя. Впрочем, он не слишком и торговался - называл свои условия, коротко объяснял, что и как, а после лишь говорил «да» или «нет» и ждал решения собеседника. Степняки не слишком привыкли к такой манере, напористо доказывали свое, потом начинали подозрительно присматриваться, точно ожидая подвоха, но быстро успокаивались, списывая все на молодость нового мастера.
Он решился работать в долг для тех, кого присылал Курумай, в надежде обзавестись со временем своей клиентурой, но, хотя друг и обязался проследить за оплатой таких заказов, скромные запасы денег и материалов ощутимо таяли, и это немного пугало. А что будет, когда настанет пора выбирать между новой рубахой или мешком крупы и покупкой металла? Однако распродать и уйти он всегда успеет, а пока поборется.

За день до поездки в Тарику оказалось, что курумаевы братцы не едут. У Фейруза разболелась сломанная в детстве нога, и мать настрого запретила ему не то что в дорогу - по улице прогуляться. Сиди, мол, в тепле, с припарками и отварами. Разлучать близнецов - гневить Богов. Их и женить-то стараются в один день, селить рядом. А до женитьбы, до совершенных лет - только скажи, мол, не хочу с братом либо с сестрой разлучаться, самые строгие родичи смирятся.
Поэтому Курумай, немного пошипев сквозь зубы про бестолковых, из-за которых одни неприятности, решил ехать с Джиллеасом вдвоем. Отчего-то очень он не желал звать с собой друзей-приятелей, а кроме них вроде бы и некого было.
- Не понимаю, почему ты вдвоем ехать не хочешь? Неужели чего-то опасаешься? Так ты же сам говорил, что эта дорога уже лет двадцать как безопасной считается. Если бы не Яхтай…
- Да все тридцать… Верно, здесь, говорили, можно семь девиц отправить под присмотром одной старухи, и доедут целехоньки.
- А зачем тогда присмотр? - засмеялся Джиллеас. - Раз уж безопасно.
- Чтоб дорогой не поссорились и не передрались, наверное, - усмехнулся в ответ Курумай, - или чтоб одинокого путника не замучили… болтовней. При родне-то все они тихие-скромные, а кровь все равно горячая.
- Так может, сестер твоих надо было позвать?
- Тогда бы мы с тобой не доехали, они б нас вусмерть уболтали…
Они так и перекидывались шутками и маловажной болтовней всю дорогу, отгоняя мрачные мысли. Даже вчетвером едучи разговаривали меньше, чем сейчас. И когда Джиллеас внезапно утратил разговорчивость, до его спутника дошло:
- Это… здесь где-то было? Здесь ты их отыскал?
- Да.
- Покажи.
- Уже проехали.
- Так вернемся, Джил! Давай глянем, мало ли что важное там может быть? Ночь ведь была, а сейчас светло.
- Нет. Там… они. Не хочу, Курумай!
- Послушай-ка меня, - голос Курумая стал властным и резким. - Да остановись ты!.. Противно, понимаю, только не до нежностей сейчас. Потерпишь чуток, я сам все осмотрю, ты меня только отведи. Чем демоны не шутят, вдруг вещь какая, бумага, еще что… Нам все важно, на суд едем, не на гульки.
С тяжелым сердцем Джиллеас подчинился. Прав Курумай, что уж.
- Вон там я поднимался, с дороги просвет между холмами виден стал, а на склоне свет от костра. Можно и здесь спуститься. А почему их никто не поехал забрать и схоронить?
- Да потому, что не ищет никто. Эти двое, кого ты положил там, давно отрезанные ломти, а у Нура, старейшины, на Хайрама ба-альшой зуб был. Луварай, внук Нуров с ним по глупости связался, промышляли несколько месяцев, ну, вроде как все… А потом Луварай домой вернулся. С прибытком или нет, не знаю, только забился в дом, как травленая лиса в нору, и на люди показываться перестал. Что-то плохое у них там вышло, да такое, что и не поправить, и не забыть, и людям не рассказать. Вот Нур-то нарочно и придержал слухи, решил, видать, пусть они там так и валяются, зверью на поживу. Жаль, не в Чингете тебе судиться, они бы с дядей моим точно в твою пользу склонили.
Они пустили лошадей по верху раздвоенного холма. Там, где Джиллеас подбирался первый раз, верхами было не проехать.
- Вон там кострище…- он умолк. Кострище было. Мертвых не было.
- Ну и где?.. - теперь уже осекся и Курумай. - Не спутал?
- Нет, - посеревшими от волнения губами прошептал Джиллеас. - Точно.
- Значит, убрал их кто-то. Без Амирата не обошлось, кроме него некому место знать. И этого, Нагастиаля.
Джиллеас нервно дернул плечом. Насчет последнего он сомневался, больно уж плох был освобожденный им пленник, сомнительно, что хорошо запомнил дорогу.
Они спустились в лощинку, спешились у кострища. Курумай покрутил головой, прошелся туда-сюда, затем вернулся к Джиллеасу с недовольной гримасой.
- Следы, почитай, все пропали. Дурни мы, что сразу не свернули сюда еще в первый раз.
Джиллеас лишь мотнул головой. Он и сейчас себя еле принудил вернуться в это поганое место, а поначалу… Тогда его б сюда и Курумай не затащил. И сейчас воспоминания оказались настолько свежими, что пробрал мороз, хотя к полудню ощутимо пригрело солнце.
Но где же все, что здесь было?

[vnuchkamahno]

Какие же малипусенькие кусочкииии.... Вся изведусь пока узнаю что там выгорит у Киприано. Или уже дождаться полной выкладки на фикбуке и насладиться по полной вкусной историей? * чешу репу и рвусь между любопытством и здравомыслием*.

[le_murr]

ВсЕяДнОе,

Эк ты интригу закрутила))) Я-то, наивная, все жду что будет хотя бы маленький шажочек к сближению Джила и Кипреано, так нет - все дальше в лес

[ВсЕяДнОе]

vnuchkamahno, даже затрудняюсь и посоветовать что-либо *коварно лыбится*. но вроде как дело к развязке... правда, опять текст подкатывает под сотню страничек, ужос-ужос.
le_murr, вот веришь - вот как раз в этой главе упоминается да-а-льний такой шажок в нужном направлении. честно...