Убежать от себя

[ВсЕяДнОе]

завершено

проды - в комментах.
запихано под море, а то такая простыня...

Поначалу было темно и тихо. Но больно. Везде больно. Он выплывал из темноты и тишины в боль и тяжелый, режущий глаза свет, потом вновь погружался обратно.
Во тьму.
Когда Ирб-оружейник принес на руках избитое бездыханное тело к лекарю, мастеру Инневаре, сомнений ни у кого не возникло - зря оружейник тащил это сюда. Такого уже можно сразу в храмовую богадельню, где заботились о погребении покойников, оставшихся неизвестными либо известными, но уж совсем безденежными. Ведь приличных людей даже мертвыми по улицам не таскают в столь непотребном виде. Однако тот, кто принес тело, нищебродом не выглядел, помешанным - да, но не нищим.
Почему помешанным? Он так настойчиво требовал помочь мальчишке, хотя, судя по всему, помогать там было уже некому. В ответ на уговоры и резоны оружейник не унимался: то хватался за висящий у бедра внушительный тесак, то выгребал из кошелька деньги и обещал принести еще, оставив в залог тяжелую золотую цепь. Да ему и в долг бы поверили - Ирба тут знали именно как мужика солидного, который никому ни за что не должен, платит сразу и без напоминаний.
Но этот человек уже умирает. Так чистосердечно сказал мастер Инневаре, выставив из комнаты всех, кроме Ирба с его ношей.
- Но не умер же еще! - заорал оружейник. - Ну сделайте что-нибудь, ради всех богов, я… он… таких, как он, просто нет больше, что ж теперь делать…
Фраза прозвучала беспомощно и на первый взгляд бессмысленно, просто вопль отчаявшегося, но Инневаре неожиданно для себя внимательнее присмотрелся к осунувшемуся неподвижному лицу.
- Погодите, мастер, - сказал он, - почему вы не сказали, что в э-э-э… пациенте течет кровь вампиров? Это может иметь значение. Давно он… в таком состоянии? Час? Больше? Отвечайте!!
Ирб тряхнул головой и ошалело посмотрел на лекаря.
- Д-думаю, меньше, - промямлил он. - Иначе бы это раньше заметили. А что?..
- Говорите, есть деньги, мастер? Это хорошо, - Инневаре уже открывал ларь, в который давно не заглядывал, - если я возьмусь его лечить, это будет очень дорого. Лечить будем вампира, а если он выживет, то выживет и человек.
Он, впрочем, уже сам хотел, чтобы мальчишка оказался хоть немного живым - интереснейший был бы случай, уникальный в его практике. Инневаре любил свое дело, хоть и не слишком любил хворых и убогих. Просто его с юности увлекало чудо исцеления - срастающиеся кости, обретающие румянец лица, освобожденное дыхание. Ну и отчасти привлекали - а кого ж это не привлекает - искренние похвалы его лекарскому искусству, а также оплата.
Коллеги посмеивались, узнав, что он держит в запасе средства, рассчитанные на лечение нелюдей… Но Инневаре все же приобрел некоторую толику этого зелья, польстившись на возможность однажды оказать помощь одному из вампиров, также как и держал в своих запасах немного эликсиров для Дивного народа и снадобье для раненых истинным серебром оборотней. До сих пор к его услугам прибегали почти одни только люди, но вдруг, однажды?.. Глупо будет оказаться не во всеоружии. Вот и настал час.
Невинное профессиональное самолюбие лекаря получило наконец-то осязаемую почву - парень все же каким-то чудом еще не умер, хотя рана в области сердца, казалось, не оставляла ему никаких шансов, так что даже множественные повреждения от побоев выглядели мелкой неприятностью.
«Кому понадобилось бить полутруп? Или сперва забили, потом закололи?» Но на размышления времени не было.
- Мастер, для лечения нужна свежая кровь. Надо немедленно найти крупное животное, предпочтительно здоровое, хотя бы свинью…
- А много крови нужно? Может, моя подойдет?
- Да, пожалуй, так даже лучше, - солидно кивнул Инневаре, - если вы готовы на такую манипуляцию. Нужно немного, но денек после этого вам придется отдохнуть.
И он уверенной рукой отмерил в мензурку невзрачный липкий порошок, растворявшийся лишь в живой теплой крови.

Темнота отступала все чаще, боль - напротив, прижилась и стала частью существования. Но появились и малые радости: прохлада питья на языке, порыв сквозняка, несущего смесь запахов. Потом возникла новая боль, тупая, но жгучая, перемежавшаяся тошной мутью и жаром. А еще возникли мысли.
«Я - Джиллеас. Я не умер. Я хочу пить».
- Пить…
- Очнулся! Джил… сейчас… вот, пей, пей, мой хороший… - голос как будто знакомый, но чей?
Рука, осторожно приподнимающая голову, гладкий край чашки у губ, прохладное кисловатое питье… Несколько глотков, приносящих чистое наслаждение, и снова темнота.


 

запись создана: 04.09.2013 в 21:53

@темы: недописки, а тут мои монстры))

Comments

[favmastria]

Бедный Джил,столько времени любить человека .которого и знал всего один день,случайно найти его,а у того тараканы вдруг решили поиграть))

[ВсЕяДнОе]

vnuchkamahno, ну... есть причина( во всяком случае, по его мнению. очень по его гордости больно протоптались, вот и морочится.
favmastria, ну вот так судьба столкнула. однако в первую встречу они были настолько на разных уровнях, что Нагастиаль сам себе поверить не мог, что влюбился. а вот сейчас он это сознает полностью. так что тараканам придется подвинуться в сторону.

[ВсЕяДнОе]

Холод
Кипреано уже засыпал, когда за неплотно прикрытой дверной занавеской почудилось еле уловимое движение. Будь дело летом, решил бы, что сквозняк, но в эту пору проветривать дом никого не тянет. Померещилось.
Но скрипнула дверь. И снова - закрываясь. Видать, вспомнил что или по нужде вышел.

Вот только сон пропал как не бывало. Минуты потекли, как студенистый ренский бальзам - скользко и тягуче, оставляя холодный след, но не на коже, а где-то внутри. Сколько прошло? Четыре минуты? Пять? Мальчик и верхнюю одежду не взял, было б слышно, так и вышел - из постели на предзимнюю стужу. Да мало ли, живот прихватило…
Про больной живот Кипреано убеждал себя уже выглядывая через маленькое оконце в прореженный звездным светом сумрак. Боги верхние и нижние, а одежда и впрямь висит на стене, глаза привыкли и разглядели…
Тоже не стал одеваться, лишь потратил несколько секунд, натягивая сапоги, и выскочил наружу. «Попадется навстречу - прикинусь, что отлить вышел».
Да где же он?
Кипреано даже перестал ощущать ледяной ветерок. Свернул за угол, прошел вдоль стены - где он, неужто до сих пор в нужно̜́м сарайчике?..
И тут услышал. Тяжелый, надсадный вздох, чуть более громкий, чем посвистывание ветра. И еще один - протяжный, воющий, неожиданно напомнивший безнадежные стоны умирающих от ран. И еще.
Метнулся в конюшню, откуда раздавались эти звуки и замер на пороге, не видя ничего в темноте.
- Джил?.. Ты здесь?
Тихо, только переступила с ноги на ногу одна из лошадей, потревоженная окликом.
- Джил!
Мальчик не откликнулся, но теперь-то Кипреано сам разглядел на сваленном в углу сене скрючившуюся фигуру с поджатыми ногами - темное в темноте, еле разглядишь. Он кинулся к сидящему и опустился на одно колено, пытаясь заглянуть в бледное пятно, заменявшее этой безмолвной фигуре лицо:
- Что с тобой?
- Ни… чего. Сейчас… - ответил тусклый, почти неузнаваемый голос.
- Да ты спятил? - рыкнул Нагастиаль. - Что - сейчас? Ты ранен? Ногу сломал?
Ответом была совсем уж вымораживающая тишина, словно и дыхание прекратилось.
Уже вне себя от волнения Кипреано схватил неподвижно сидящего юношу, вздернул на ноги, прижимая к себе. Тот подался, наваливаясь, как будто не мог устоять ровно.
- Да все в порядке, - выдохнул Джиллеас куда-то через плечо Нагастиаля и даже попытался отстраниться, упираясь рукой тому в грудь, но вместо этого шатнулся и чуть не выскользнул из осторожных объятий.
Больше Кипреано эти невнятные глупости терпеть не собирался. Сгреб слабо сопротивляющегося парня в охапку (бережно, но крепко - навык не пропьешь!) и поволок наружу, еле вспомнив захлопнуть за собой воротину.

Ввалившись в домик, он прислонил Джиллеаса к стене (тот немедленно начал сползать вниз) и кинулся зажигать светильник.
Плавающий в очищенном каменном масле фитиль вспыхнул сразу, привычный уже свет показался чрезмерно ярким и режущим глаза. Нагастиаль отвернулся и обнаружил хозяина домика на полу, вновь скрючившимся в той же позе, что и в конюшне. Волосы завесили лицо, руки как-то медленно ползут, обхватывая колени, точно в безуспешной попытке согреться. Да что же это?! Он вышел не только полураздетый, еще и босой?
И не накажешь, как сумасбродного мальчишку, как одуревшего от грибной настойки солдата. Разве можно эту озябшую, все еще стынущую от оставшегося за захлопнутой дверью холода красоту наказывать? Ругань - и та в горле застревает.
- Ну, Джил, вставай, - поднять с голого глиняного пола, отвести к ложу, укутать одеялом. - Где болит? Лошадь ударила? Где?..
Мотнул головой - слышит, отвечает, но лица не поднимает. Преодолевая легкое сопротивление, Кипреано приподнял его подбородок, заглянул в глаза. Мертво-спокойные, сухие. Вот только предательница-пыль проявила высохшие следы слез.
А других следов на нем не было. Никто его не ударил.
Усадив мальчика на ложе в его спальне - в большой спальне, на ту самую широкую постель с двумя подушками - Кипреано подобрал свисшее до полу покрывало и окутал им ссутулившиеся плечи. Вытащил из волос соломинку, опустился на колено перед безвольно расставленными босыми ногами и едва удержался, чтобы не потрогать ступни, такие же узкие и нежные, как все у этого невозможного создания. Ледяные, наверное.
- Что случилось, Джил? - спросил он, заглядывая в опущенное лицо. - Что-то болит?
- Нет, - ответ прозвучал с задержкой, тихо и безэмоционально. - Ты извини, что побеспокоил.
- Нет? Извини? Ты выскочил раздетый и разутый на холод, решил застудиться насмерть? - Нагастиаль все же не выдержал спокойного тона. - Твой… твой мастер - он для этого тебя сюда привез? Он этого для тебя хотел?
На упоминание о погибшем Джиллеас наконец-то откликнулся - шевельнулся, и взгляд приобрел осмысленность.
- Его больше нет. И ты скоро уедешь.
Нагастиаль задохнулся от изумления, не веря, боясь верить в потайной смысл этих слов, руки сами, не ожидая команд рассудка, потянулись к сидящему на постели, но Джиллеас уже встал, лишь на мгновение замешкался, возвращая равновесие и шагнул из не успевшего сомкнуться кольца рук:
- Надо спать. Тебе же завтра ехать. А простуды я не боюсь - не болею.
- Что, гонишь меня? - попытался пошутить Нагастиаль. - И верно, загостился…
- Куда? - спросил Джиллеас с каким-то совершенно несвойственным ему надрывом.
Нагастиаль немного опешил, но тут же нашелся:
- Я ведь говорил, и не раз. В Тарику, там у меня приятель, эльф…
- Это неправда. Они уехали давно. Эльфы здесь редко бывают, так что о них на три дня верхами разговоры шли. И когда появились в Тарике, и когда уехали. Не поверю, что ты об этом не слыхал.
Нагастиаль прикусил губу. Ну да, прав мальчик, не ждали его в Тарике, а сейчас и подавно не ждут. Но не здесь же оставаться!
- Джил, - осторожно начал он, глядя на посеревшее лицо. Джиллеас ответил ему гневным взглядом и тут же опустил глаза, точно устыдившись своего порыва. - Джил, я не знал, что сказать… смешно признаваться, что еду, куда конь понесет…
- А зачем?
- Что - зачем?
- Да все это! Обманывать, ехать, не зная куда… И раз так уж, зачем ты вокруг Амирата эти сети плел? Поквитаться - ты бы проще сумел, ты же убивать умеешь, да и не только убивать.
Нагастиаль молчал.
- А теперь уезжаешь, хоть куда, лишь бы отсюда. Прощай, - и снова потянул к себе упавшее покрывало, не пытаясь, однако, ни лечь, ни выставить навязчивого гостя из комнаты.
- Я бы остался. А еще раньше думал - забрать бы тебя отсюда… - вырвались предательские слова.
Теперь уже молчал Джиллеас, прищурясь в сторону и сжимая губы, как от боли.
- Не веришь? - для Кипреано почему-то стало очень важным, чтобы Джил поверил. Но тот, продолжая смотреть куда-то мимо, уронил:
- Не знаю…
Кипреано медленно поднялся с колен и очень тихо вышел из комнаты.

Он проснулся, когда еще не рассвело. Вот и выход. Единственно возможный, наверное, - уехать тайком, убежать. Пока те, чья совесть чиста, спят спокойно.

Конюшня встретила его умиротворяющей тишиной - сонные лошади размеренно дышали, лежащую кобылку вообще было почти не слышно и не видно, серый жеребец проснулся и приподнял голову, но навстречу хозяину не потянулся, видать, не против был поспать еще.
Ничего, серый, зимние ночи длинные, отоспался уже. Взнуздал, заседлал, ощупав теплую конскую спину на предмет налипшего мусора, но серый капризник, видать, так и простоял ночь, даже к стене не прислонившись. И верно, нечего нам здесь расслабляться, мы не дома.
Проснувшаяся кобылка укоризненно наблюдала за сборами то ли недовольная ранней побудкой, то ли понимая, что норовистый серый красавец ее покидает. Нагастиаль не удержался, напоследок похлопал по шее доверчиво потянувшуюся животинку, криво усмехнулся над внезапно проснувшейся сентиментальностью. Не поминай нас лихом, береги хозяина…

Почти сразу же охватил холод. Должно быть, не стоило пускаться в дорогу без завтрака.
Извилистые темные улочки точно выпрямились, так быстро он оказался на окраине. Вот эта тропка, вытоптанная обитателями здешних закоулков, выводит на проезжую дорогу.
Он сам не заметил, как осадил коня, будто впереди пролегла настоящая граница - пересеки, и все изменится, возврата не будет.
«Его больше нет. И ты скоро уедешь».
Можно ли быть настолько глухим, Нагастиаль: не услышать эту просьбу? «Я остался один, и ты тоже покидаешь меня» - вот что означали эти слова.
«Я не хочу так. Не уезжай».
Не уеду.
Гнать станешь - не поверю.

Может, Джил еще не проснулся?

Проснулся. Когда Нагастиаль спрыгнул с коня в маленьком захламленном дворе, в оконце горел свет. А когда вернулся из конюшни, наспех разнуздав жеребца и ослабив подпругу, в доме было темно и тихо.
После свежего морозного воздуха внутри было тепло, а запахи жилья, казалось, можно было пощупать рукой. В душу Нагастиаля настойчиво вползла странная умиротворенность, точно в детстве, когда после недозволенной ночной прогулки влезал в приоткрытое окно своей комнаты и переводил дух - вот теперь-то все в порядке!
А сейчас - все в порядке?
Стараясь не шуметь, он проскользнул в отведенную ему спальню и остановился: постель была занята.
Мальчик лежал лицом вниз на его постели - или своей, как вернее? - но на звук шагов приподнялся и через плечо глянул на вошедшего. Нагастиаль был уверен, что Джиллеас немедленно вскочит и… а что ему вскакивать, он дома здесь, в любой из комнат. Все же поднялся, медленно, будто лениво, сел на постели, сутуля плечи:
- Уезжаешь? Счастливого…
- Я вернулся, - перебил его Нагастиаль, подходя вплотную. - Уже. Остаться можно?

[le_murr]

ВсЕяДнОе,

/выдох облегчения/

Все-таки может, когда хочет! (это я про Кипреано)

[ВсЕяДнОе]

le_murr,
как и все мы...
слуш, а вот описание утра в конюшне - могла кудлатенькая "шерстяная" кобылка лечь на пол, если не особо тепло? не мороз сибирский, но все же зима начинается, а конюшня, ясен день, не топится. только пристроена к отапливаемому дому. не слишком нереально?

[le_murr]

ВсЕяДнОе,

Ненадолго могла. Опять же если на полу достаточно толстая подстилка (скорее всего, из соломы), ей будет вполне нормально.

[ВсЕяДнОе]

le_murr, облегченно выдыхает эт хорошо. совсем уж развесистую клюкву растить не хочется.

[le_murr]

ВсЕяДнОе,

Да не, норм. Во всяком случае, наши и зимой валяются, если приспичит)

[ВсЕяДнОе]

И ВСЕ!!!!

мы с текстом закончились. дочитывайте, ругайте, больно не бейте - уже бесполезно.

Тепло
Он ждал вопросов: почему, зачем, и рот уже открыл для объяснений, хотя ничего вразумительного на языке не было. Но ответом было молчание. А затем его больно ухватили за руки повыше запястий и потянули ближе.
Мальчик уже начал вставать, но Нагастиаль с поразившей его самого легкостью брякнулся на колени и, высвободив руки, сомкнул их на тонкой худой пояснице. Уткнулся настывшим лицом в сладко пахнущую ночным потом мягкую нательную рубаху, прижал к себе. И минуту спустя ощутил, как теплые длинные пальцы нежно вплелись в волосы на его затылке. Разрешение было получено.


Эпилог
День начинался, как и подобает тихому пасмурному зимнему дню. Неохотно и как будто снисходительно, не обещая тепла, но давая возможность позаботиться о насущных нуждах.
Напереживавшийся, а втайне и наплакавшийся в эту ночь Джиллеас спал, вытянувшись вдоль узкого ложа, никоим образом не рассчитанного на двоих взрослых мужчин.
Кипреано, чтобы помещаться рядом, пришлось лечь набок и прижаться вплотную.
Когда мальчик (и что, что ростом уже обгоняет, лежа этого не заметно) заснул, Кипреано решился натянуть повыше покрывало, а на обнаженное гладкое плечо положил ладонь - так и Джилу теплее, и самому согревает сердце. Нагастиаль посмаковал это ощущение и едва усмирил зачастившее сердце, усмехнувшись всплеску неуместной трепетности в собственной насквозь циничной душе.
Джил так легко согласился дать приют на сколь угодно долго, так бестрепетно доверил нет, не свое тело и скромное имущество, а что-то куда более весомое…
«Я ничего так не желал, как тебя», - сказал он почти беззвучно на грани сна, и Кипреано спустя несколько мгновений уже серьезно озадачился: «Мне не почудилось? Это ведь мои слова, цветок мой ночной».
Спи, я не разбужу тебя, хоть зимний день и короток. Наломаю хворост для нелепой приземистой печи, сварю похлебку, если не могу помочь в других делах.
Спи, потому что эта ночь - последняя одинокая ночь у тебя. Теперь у тебя буду всегда я.
Спи, пусть тебе приснится мастерская на опрятной зажиточной столичной улочке, и, быть может, ты впрямь согласишься поехать со мной туда. А если нет, я уломаю Кадаина найти эльфийского оружейника, что согласится взять тебя в обучение, это прямой путь к успеху, потому что сам факт такого ученичества поставит тебя выше многих. А я буду с тобой так часто, как только окажется возможно, чтобы ты не успел заскучать.
А если нет… я все равно не оставлю тебя. Ты примешь мою поддержку и будешь желать моих ласк.
Как ты ни бескорыстен, я сыщу тропки не только в твою постель, но и в твое сердце, чтобы и в разлуке ты ждал лишь меня и с этим засыпал.
Спи сейчас, потому что я не дам тебе выспаться следующей ночью. И потом - тоже.
Спи.

[vnuchkamahno]

Мурр, спасибо! Ура они все таки воссоединились!

[Котькина]

спасибо,великолепный фик

[le_murr]

ВсЕяДнОе,

Перечитала. Перечитала еще раз. Сижу в полнейшем блаженстве и медитирую на ХЭ для любимой парочки. Все-таки Кипреано умудрился довести все до конца по-человечески и ничего не испортить

Кипреано решился натянуть повыше покрывало, а на обнаженное гладкое плечо положил ладонь - так и Джилу теплее, и самому согревает сердце.

- /на эту фразу довольно мурлычется/

Если не секрет, по авторской задумке они уже воссоединились и душой, и телом?

[ВсЕяДнОе]

vnuchkamahno, ради этого и писалось)очень мне захотелось совместного ХЭ для моих любимцев.
Котькина, спасибо за отклики, это очень поддерживает авторскую активность)
le_murr, вот мы сошлись, два любителя счастья для всех, и пусть никто не уйдет))) да?
мне кажется, до полноценного сексу в эту ночь (точнее, утро уже) дело не дошло. оба утомлены физически и морально.
скорее, состоялся союз двух сердец, после чего уже остается только быть вместе. и теперь у них все будет. хотя если кто истолкует иначе (уже все-все было), то тоже не слишком ошибется

[le_murr]

ВсЕяДнОе,

два любителя счастья для всех, и пусть никто не уйдет))) да?

Точно!

Да мне вот тоже кажется, что в этот раз они обнялись и задрыхли Просто интересно было, правильно я поняла, или нет

[favmastria]

Спасибо, спасибо за такой щемящий конец.
Джил наверное, проснувшись,подумает что это ему приснилось

[le_murr]

favmastria,

Думаю, его в этом разубедят довольно быстро)))

[ВсЕяДнОе]

le_murr, тебе показалось правильно)в обоих случаях.
favmastria, мне очень приятно!
а еще приятно, что текст ЗАВЕРШЕН. он висел у меня над душой, как долг. ужос)))